Школа - Страница 7

— Однако утрированная ситуация это не реальность. С помощью утрирования можнодоказать вообще все что угодно. Например, что вода это жуткий яд. Ведь есличеловек выпьет, скажем, сто литров то он умрет.

— Прекрасный пример. Вот только он не доказывает, что вода это яд. Ондоказывает, что достигнув определенного количества, полезность воды длячеловека начинает падать пока не станет отрицательной. Это кстати классическаяиллюстрация общеизвестного экономического закона предельной полезности. Но еслиуж вода, когда ее слишком много становится ядом, то демократии и правабольшинства определять политику государства это тоже касается.

— Вы забыли про права человека, — возразила Лиза.

— А что с ними?

— Если волеизъявление большинства противоречит правам человека, то его следуетигнорировать. Геноцид по генетическому признаку, например по рыжеволосости, имявно противоречит.

— И что на твоей родной планете в конституции так прямо и записано, что естьвещи, вроде недопустимости геноцида, которые стоят над демократическивыраженной волей большинства? — невинно поинтересовался учитель.

— Нет. Но это подразумевается.

— Подразумевается значит, — глаза Дюпре заискрились иронией, — А мы вот наМирре не поленились и этот пункт в конституцию таки занесли. На всякий случай.А то мало ли чего народу в голову стукнет.

— О да! — фыркнула Лиза, — Мирра всей галактике известна как большой поборникправ человека.

— Так и есть, — Дюпре проигнорировал издевку в голосе ученицы, — Мы толькотребуем взаимности. Ты соблюдаешь права человека по отношению к нам, а мы поотношению к тебе. Все честно. Но вернемся к нашим рыжим. Значит, в данномконкретном случае ты согласна, что долг государства наплевать на мнениебольшинства, так как выполнение воли этого самого большинства приведет кужасающим последствиям в виде геноцида?

— В данном конкретном случае согласна, — подтвердила Лиза уверенно.

— Скажи, а ужаснейший экономический коллапс, в результате которого населениепогружается в нищету, вспыхивают погромы и чуть ли не гражданская война,уровень преступности взлетает до небес, а также на глазах падает средняяпродолжительность жизни. Все это в совокупности можно назвать ужасающимипоследствиями?

— Последствиями чего? — насторожилась Лиза.

— Последствиями выбора людей, — безмятежно пояснил Дюпре.

— Что за чушь! Когда это люди добровольно выбирали разруху и нищету?!

— А как часто люди добровольно выбирают болезни и немощь вместо здоровья? —осведомился Дюпре и тут же добавил, не дожидаясь ответа, — Да каждый день! Ониделают это всякий раз, когда едят слишком калорийную пищу, употребляют алкогольили другие наркотические вещества и совершают еще множество других вредных дляздоровья поступков.

— Да у людей могут быть слабости, но если бы им четко объяснили вредностьподобного поведения… Если бы они осознавали…

— Вот именно! — воскликнул Дюпре, — Если бы они осознавали! И кстати знать иосознавать это не одно и то же. Многие знают, что необходимо вести здоровыйобраз жизни, но не ведут. Но это еще ладно — это их выбор. Хочешь себя гробить— твое право. Хотя когда кто-то курит в общественном месте, заставляя остальныхдышать дымом, то так уже сказать нельзя. Не так ли? А теперь давай сновавспомним Мариланд. Там многие, если не большинство знали, что акции не могутбесконечно дорожать по экспоненте. Знали, что финансовые пирамиды уже не разпоявлялись в истории человечества и рано или поздно с треском рушились. Знали,что не бывает бесплатного сыра. Знали, но не осознавали. И привели своегосударство к краху. В результате большинство не только подгадило само себе, нои утащило за собой на дно здравомыслящее и ни в чем не виноватое меньшинство.Так что меньшинство в таких случаях не может умыть руки и заявить — "Делайте,что хотите и получайте то, что заслужили". Если оно хочет выжить, то емупридется захватывать власть и вбивать большинству в головы, в чем именно ононеправо. Это вопрос выживания.

— Недопущение узурпации власти и последующей диктатуры это тоже вопросвыживания! — перебила Дюпре Лиза, — Сегодня вас лишают избирательного праваякобы для того, чтобы вы не сделали какую-нибудь глупость, а завтра выоказываетесь в концлагере, где работаете за еду. А все потому, что меньшинстворешило, что так для вас и для них лучше.

— Именно меня в опасности диктатуры убеждать не следует, — хмыкнул Дюпре, — Нов целом Лиза права. Диктатура это плохо и опасно. Демократия при некоторыхдополнительных условиях лучше. Лучше, во-первых потому что власть тогдавынуждена считаться с пожеланиями своего народа. А во-вторых, потому что ввыборах участвует очень много людей. При этом крайности сглаживаются. Просто поэлементарным статистическим соображениям крайне маловероятно, что большинствонаселения окажется то ли параноидальными шизофрениками, то лиманьяками-садистами, то ли слабоумными маразматиками и тому подобнымидевиантами. А вот для диктаторов это не редкость. Видите ли, множества тех, ктоможет успешно захватить и удержать власть и тех, кто заботится о благополучииграждан, пересекаются в очень малой степени. Но и демократия не идеальна. Еслибольшинство населения страны безграмотно и глупо, то от нее может быть большевреда, чем пользы. И что делать? Диктатура-то еще хуже. На самом деле ответлежит на поверхности. Глупых и невежественных граждан, не способных отдаватьсебе отчет в последствиях своих действий, нужно лишить права голоса. Точно